«В молодости я часто переживала, что упускаю уникальные возможности, и очень расстраивалась по этому поводу. Только с возрастом я поняла, что поезд удачи останавливается на вашей станции постоянно. Если вы не успели на него, не переживайте, не отчаивайтесь и, главное, не уходите с вокзала. Обязательно придет следующий. Надо только быть готовым впрыгнуть в него, когда он в очередной раз остановится на вашей станции»
Галя Морелл
Выставка Гали Морелл
Галина родилась в московской обеспеченной семье в 1961 году. Обеспечанная семья, МГИМО. Умница, красавица. С 17 лет работала корреспондентом в газете «Правда»,
Галина Морелл журналистка
проработала там 13 лет, писала про полярную жизнь, так как много времени проводила на дрейфующих полярных станциях. И была счастлива – любимый муж (известный ученый, нефтехимик), двое детей.
Галина Морелл с детьми
А потом произошла перестройка, которую она очень тяжело пережила. Первый муж, не смог себя найти в России 90-х, уехал во Францию. Галина решила остаться на родине, так как считала, что столько впечатлений и такой интересной жизни у нее больше нигде не будет. С ней остались двое детей. Кстати, с мужем у нее и сейчас хорошие отношения, они перезваниваются друг с другом каждые два дня. А разве с этой женщиной могут быть другие отношения? Она настолько искренняя, открытая и заинтересованная в людях. Она влюбляет в себя всех.
Впрочем, от судьбы не уйдешь. Встретив другого мужчину своей жизни, американского летчика-истребителя, Галина все-таки уехала из России в Америку.
Второй муж Галины Морелл
Со вторым мужем она встретилась в Сибири, они влюбились с первого взгляда. У него было четверо детей от первого брака (бывшая жена ушла к другому, который остался с 5 маленькими детьми). Галина стала матерью 6-х детей. Хоть она смеется и говорит, что на самом деле детей у нее уже тогда было намного больше. Ведь с бывшей женой второго мужа и ее новыми детьми она тоже дружит) Ох, запутаешься)) Но не это главное, ведь она считает, что семья никогда не разрушается, она только может расширяться. Все продолжают оставаться близкими друзьями и дорогими людьми.
Галина Морелл с мужем американцем
25 лет Галина прожила в Нью-Йорке, но постоянно путешествовала по миру с мужем (в связи с его работой). Она погрузилась в роль матери, с удовольствием «посещала» школу с детьми, выполняя вместе домашние задания, открывая новый мир для себя и воспитывала детей, скажем… не совсем типично).
Полюбите кобру – и вам не будет страшно.
«Своей главной целью воспитания я всегда считала – научить детей смотреть на мир без страха».
Приведу всего лишь два примера, которые на меня произвели огромное впечатление. Когда она поехала работать с мужем в Индию, то там она определила детей в интернат, расположенный в джунглях. Интернат был организован ее другом для детей, чьи родители никогда не выйдут из тюрьмы – это были дети самых отъявленных преступников.
“Мои дети, которые к тому времени все играли на различных музыкальных инструментах, думали, что вот они приедут в такое место, где детям грустно и плохо, у которых было несчастное детство, и будут устраивать для них различные мероприятия, учить играть на фортепиано, флейте, виолончели и т.д. А получилось наоборот. Вот эти мудрые дети-сироты с безумно страшной судьбой многому научили моих детей”
Когда Галина привезла детей в интернат, во дворе лежала огромная кобра. Дети испугались и стали проситься обратно. Так вот первый урок детдомовцы преподали ее детям, отведя их к кобре. Они сказали, что кобра ничего не сделает, если ее не трогать и не бояться. Она живет здесь и никому не хочет причинить зла. Ее просто надо полюбить. Другой урок – это отношение к еде. Выбор не только блюд, но и продуктов был очень скуден. Они собирали каждую крошку со стола. Конечно, они научились ценить еду. И таких уроков было много.
фото Арктики Гали Морелл
Галина говорит, что знает – это были тяжелые условия, но она уверена, что это был один из главных и необходимых периодов становления личностей в жизни ее детей. И так она поступила сознательно, чтобы ее дети смогли открыть для себя новые горизонты. И дети ей за это благодарны.
Сын и Галя Морелл на фото
А вот еще один (причем, отнюдь, не последний) период становления ее младшего сына. Он поступил в очень престижный колледж ковбоев в Долине Смерти. Сам захотел, упорно готовился и поступил. 2 года он был оторван от мира. Студенты жили как отшельники. Они все делали своими руками – выращивали пшеницу, разводили живность, сами готовили и обслуживали себя. Семье и друзьям приезжать сюда было нельзя (мамы могли упасть в обморок, увидев условия проживания).
Долина Смерти – это суровая и безжалостная земля. На протяжении 5 месяцев в году жара господствует на этой территории, а в течение последующих 7 месяцев знойная погода лишь немного ослабляет свою силу. Температура летом, обычно выше 50 °C. Но поступить в колледж необыкновенно трудно. Зато студенты сами организовывали себе учебу. Они выбирали себе преподавателей, и любой профессор по их просьбе прилетал к ним и давал уроки – это могли быть занятия танцами или лекции по ядерной физике (на любой вкус). Все оплачивает колледж.
Новый крутой разворот в жизни Гали Морелл
У брата Гали в детстве была коллекция деревянных куколок разных национальностей. В конце концов, они все потерялись, а у девочки остался одна кукла – эскимос. Эту куклу она очень берегла. Но случился пожар, сгорел весь дом и кукла вместе с ним. Горько оплакивала она эту потерю и не подозревала, что судьба через много лет подготовит ей встречу с настоящим эскимосом, который станет ее любимым мужчиной.
Оле Йорген Хаммекен
Эскимос Оле Йорген Хаммекен – адвокат, гренландский исследователь и путешественник. Его привел на подмосковную дачу сын Галины Кевин, который стал помощником Оле в экспедиции по российской Арктике. Сын был полон впечатлений после экспедиции и хотел познакомить маму с невероятным человеком. Они встретились и поняли, что созданы друг для друга. Вот как вспоминает первую встречу с Галиной Оле.
Оле Йорген Хаммекен эскимосская жизнь
Я посмотрел ей в глаза и почувствовал, что мое гордое эскимосское сердце провалилось в пропасть, куда-то на Южный полюс — в Антарктиду. Если бы я не знал Кевина, я бы принял ее за подростка. Но на самом деле она была всего на пять лет моложе меня. Выяснилось, что она раньше была в Арктике. Два часа мы говорили с ней про лед, про китов, нарвалов, тюленей и белых медведей, про то, что мы оба любили и понимали, а когда пришло время расставаться, я понял, что уйти не могу. Но и остаться было нельзя. Она была замужем за серьезным американским предпринимателем, миллионером, в молодости летчиком-истребителем. Она жила в манхэттенском небоскребе и, конечно, не собиралась менять свой образ жизни ради меня — эскимоса, родившегося на ледяном острове, чьи предки ходили в шкурах и только недавно перешагнули из эпохи великого оледенения в современный век.
Оле Йорген Хаммекен и Галя Морелл
Но Галя Морелл в 50 с лишним лет поменяла свой образ жизни. Сейчас Галина живет между Москвой, Осло, Гренландией и Нью-Йорком.
Она готова стать настоящей эскимосской женой. А это ведь целая наука, которой учатся с самого раннего возраста.
Наука быть женой эскимоса - Галина Морелл
Муж у эскимосов — охотник, а весь быт лежит на жене. Первым подарком, который Оле мне сделал, был круглый нож улу с костяной ручкой, который в их семье передается по наследству. С помощью этого ножа эскимосская жена строит из твердого снега дом. Окно для ледяного дома она возит с собой в нартах. Раньше в качестве стекла использовался желудок нерпы, а сейчас — кусок пластика. Этим же круглым ножом она разделывает нерпу. Это женское занятие. Меня учили этому мастерству, и я скажу, что сделать это ох как непросто. Если разрежешь нерпу не в том месте, растечется желчь, и всю тушу можно выбрасывать. Но прежде чем начнешь разделывать животное, нужно провести ритуал. Надо взять немножко воды, погреть ее во рту и влить в рот нерпы, которая лежит, развернутая головой в сторону солнца. Эскимосы, таким образом, благодарят животное за то, что оно дало им свое тело.
Также эскимосская жена должна шить одежду, готовить еду, думать о запасах и ублажать мужа, чтобы у него было хорошее настроение.
Раньше жена вставала за час до подъема мужа, чтобы размягчить зубами его сапоги — легкие, как носки, камики, которые чаще всего шьют из шкуры нерпы. За ночь они замерзали, деревенели. Жена, разжевывая кожу минут 30-40, чтобы она стала мягкой, заботилась, чтобы первый шаг в новый день у мужа был комфортным
У Галины наступил период экстремальных арктических экспедиций. Вот небольшие отрывки ее впечатлений.
Мы ходим в звериных шкурах и охотимся с гарпуном. Мы пьем живую кровь и порой не моемся месяцами. У нас треть года длится ночь, треть – день, а все остальное время – сумерки. Мои друзья искренне жалеют меня. Мой переезд из Манхэттена на север Гренландии они рассматривают как опрометчивый шаг назад – в каменный век, в антропогеновое время, в великое оледенение. Но это, конечно, с какой стороны посмотреть – если из космоса, то не нужно быть Эйнштейном, чтобы увидеть, что мне сильно повезло. Ведь теперь я живу там, где живет настоящая элита мира. Потому что выше нас не живет никто
путешествие Оле Йорген Хаммекен и Галины Морелл
Вместе с Оле на маленькой открытой лодке они преодолели по Северному Ледовитому океану 4000 км. Два месяца они жили бок о бок, умываясь ледяной забортной водой, остерегаясь белых медведей, огибая айсберги, засыпая на дне лодке, попадая в сильный шторм. «Пережив этот поход, мы стали едины и поняли, что будем вместе»
Проекты Галины Морелл.
Цирк на льду -фото Г. Морелл
Один из первых проектов Галины – танцы на льду. Она танцует в платье, босиком в минус 35 градусов.
Иногда оступается и падает в ледяную воду… «Если переживешь первые 7 минут, когда возникает чудовищная боль, то потом уже не холодно, а, наоборот, ощущаешь неземное блаженство»
Галина побывала на Чукотке, Аляске, в Якутии. Она находит самые отдаленные вымирающие поселения эскимосов, собирает их истории и легенды, устраивает музыкальные спектакли, цирковые представления, используя в качестве сцены дрейфующие льды и привлекая местных жителей в эти представления.
Галина Морелл с Оле основали «Культурную Экспедицию Аваннаа». Цель экспедиции — помощь творческим людям, живущим в изолированных населенных пунктах, а также борьба с эпидемией самоубийств среди подростков в северных поселениях.
Они стали настоящими родителями для сотен детей, они стали друзьями для людей, которые потеряли веру в жизнь.
«Со мной часто связываются люди из газет, которые видели мои арктические снимки, и просят сделать социальный репортаж про алкоголизм, наркоманию. Но они не понимают, что я этим не занимаюсь. Я работаю с очень многими людьми — бывшими алкоголиками, и точно знаю, что если человека показывать алкоголиком, ужасным-кошмарным, то ему будет от этого только хуже. Я делала, например, колоссальный проект — очень большие портреты бывших алкоголиков и просто алкоголиков размером два метра на метр, на которых они выглядели как самые красивые люди в мире. Они смотрели на эти портреты и говорили: «Боже, впервые в жизни кто-то меня увидел таким, это действительно я».
После 50 лет, если не любить, очень скоро станешь старым.
Галя Морелл любит Север и благодарна ему за то, что он возвращает человека к своему настоящему «я». Она научилась ценить каждое мгновение и быть очень-очень терпеливой.
фотография собак севера галя морелл
«И вообще в Гренландии учишься всему. Идти по тонкому льду и не проваливаться. Жить долго без еды. Не мерзнуть. Не вредничать. Не жаловаться. Не смотреть на мир через очки стереотипов»
«Я вхожу в каждый новый этап жизни без трагедий и стараюсь прожить его настолько хорошо, насколько могу. Я не знаю, что будет со мной завтра. Я никогда не планирую, потому что у нас есть лучший планёр (смотрит наверх), чем мы сами. Я просто стараюсь делать свою работу честно, хорошо и вкладывать всю себя без остатка»
Проект цирк на льду
Обязательно нужно любить! Себя, людей, мир вокруг. После 50, если не любить, очень скоро станешь старым. И ни в коем случае нельзя обижаться на жизнь и жаловаться.
И, напоследок, интервью Юлии Меньшовой с Галей Морелл. Посмотрите обязательно!
Спасибо большое подружке Люсеньке за ссылочку!!!
В Музее архитектуры имени Щусева, во флигеле «Руина», открылась новая выставка путешественницы, художницы, автора социальных проектов и просто хорошего человека - Гали Моррелл, называющей себя «Cold Artist» («Художник по имени Холод»). Выставка «АЙСБЕРГ(и) / ICEBERG(s)», ставшая реальностью благодаря Елене Ольшанской, Юрию Аввакумову и проекту «Белый город», - отличный повод познакомиться с кипучей деятельностью Моррелл, которая своим энтузиазмом, энергией и нетривиальным подходом к жизни и искусству настолько мощно раздвигает рамки привычных представлений о женщине, творчестве и путешествиях, что просто диву даешься.
Моррелл, преодолевшая сотни километров на собачьих упряжках, открытых лодках, пешком и на лыжах, уже более 30 лет «кочует» по Арктике и близлежащим регионам, когда-то - в качестве репортера газеты «Правда», а ныне - в качестве организатора и участницы полярных экспедиций, эссеиста, фото-, видео- и синтетического художника, автора перформансов и театрального режиссера, который использует в качестве сцены дрейфующие льды и создает спектакли и цирковые представления с привлечением местных жителей.
Совместно с гренландским полярным исследователем и актером Оле Йоргеном Хаммекеном (Ole Jørgen Hammeken) Галя Моррелл основала «Культурную Экспедицию Аваннаа», цель которой - сохранение культуры и традиций народов севера, помощь художникам, живущим в изолированных населенных пунктах, а также борьба с эпидемией самоубийств среди подростков в северных поселениях.
В мрачной «Руине», где царит атмосфера холода и загадочности, видения севера выплывают из темноты под горловое пение и мистическую музыку русско-американского композитора Леры Ауэрбах. Экспозиция открывается документальным фильмом об одной из экспедиций Оле Йоргена Хаммекена: в 2012 году он на собачьей упряжке и открытой лодке достиг самых отдаленных поселений полярных эскимосов. Фильм предваряет фотографии и видео Моррелл с видами айсбергов, их обитателей и окружающих пространств, в которых, несмотря на их «леденящую» тематику, совсем нет холода эмоционального: они наполнены энергией и энтузиазмом первооткрывателя.
Первозданность и мощь северных пейзажей, их наполненность и завершенность невероятно контрастируют с рваной и сутолочной реальностью большого города, в которой они оказались. Дыхание холода и свободы, прорывающееся в выставочный зал из видео- и фотореальности, манит опасной и притягательной возможностью ощутить вкус настоящей, «дикой» жизни, не привязанной к вещевому уюту человеческого мира.
Подлинное послание айсбергов и всего северного универсума именно в этом - в первобытной мудрости, свободной кочевой природе, в могущественном и неторопливом достоинстве, гордой и спокойной встрече с одиночеством, лишениями, опасностью, смертью. Айсберг, который рождается стотысячелетним (именно столько времени нужно для того, чтобы ледяная глыба сформировалась и, отколовшись от ледяного массива, отправилась в свободное плавание) - безусловно, образ для Моррелл глубоко символический, воплощающий, в том числе, идею иллюзорности времени и самой смерти.
Несмотря на всю красоту и самодостаточность экспозиции, выставка приобретает особенно выразительное звучание именно в контексте всего жизненного и творческого пути Гали Моррелл, для которой север стал одновременно родиной, судьбой и предназначением, сценой и декорациями, питательной средой и источником вдохновения. При всей ее любви к зачарованным ледяным пейзажам, главной ценностью для Моррелл остаются люди севера, для которых она, собственно, и придумывает свои многочисленные проекты, в частности «Цирк на льду», призванный открыть северным детям и подросткам новые грани жизни и их самих. Представленные на выставке образы - ключ к пониманию мира, в котором жизнь людей протекает по законам, очень отличающимся от нам привычных.
Это мир спокойный и величественный, отрешенный от суеты и мелочности, в котором холод - владыка и хозяин, мера всех вещей, самый великий дар и самая страшная опасность. Дар потому, что холод вскрывает подлинную суть, подноготную всех живых существ, заставляя их вцепляться в жизнь, отметая все несущественное, научая приспосабливаться, принимать все как есть, двигаться, хранить спокойствие и полагаться на себя и друг друга. Эта простая философия холодного мира - послание-приношение невротичному, постоянно недовольному и все время жаждущему большего и нового миру «цивилизованному».
«Со мной часто связываются люди из газет, которые видели мои арктические снимки, и просят сделать социальный репортаж про алкоголизм, наркоманию. Но они не понимают, что я этим не занимаюсь. Я работаю с очень многими людьми - бывшими-алкоголиками, и точно знаю, что если человека показывать алкоголиком, ужасным-кошмарным, то ему будет от этого только хуже. Я делала, например, колоссальный проект - очень большие портреты бывших алкоголиков и просто алкоголиков размером два метра на метр, на которых они выглядели как самые красивые люди в мире. Они смотрели на эти портреты и говорили: «Боже, впервые в жизни кто-то меня увидел таким, это действительно я». Мы работаем с очень многими людьми, которые страдают от алкогольной зависимости, и многие из них рисуют мои айсберги - это часть арт-терапии - в Якутии, на Чукотке».
«Я очень люблю людей и всегда стараюсь в них увидеть самое красивое. Мне многие пишут: ты приукрашиваешь людей, они не такие красивые в жизни, это неправда; но на самом деле это правда, они самые красивые, просто иногда они не видят себя правильно».
Бесхитростные уроки выживания среди льдов превращаются в опыт, перелицовывающий привычную реальность, возвращающий человека к исконному и простому ощущению себя через тело, которому холодно, тепло или больно, к простоте и краткости суждений, к первоначально-ясному, почти инстинктивному различению блага и зла. Север нетерпим к лишнему и наносному, он очищает от страхов, предрассудков и фальши, освобождает от надуманных потребностей, оставляя человека лицом к лицу с простой и холодной жизненной правдой, которая высится над ним, как громада айсберга над темными водами.
«Я снимала айсберги как людей, делала их портреты. Я наблюдала айсберг с того момента, как он родился: когда он молодой, взрослый, старый, дряхлый… Я рассматривала их жизнь как жизнь человека. И чем больше я на них смотрела, тем больше я видела похожесть между нашей, человеческой жизнью, и жизнью айсберга. Все то же самое, на нас влияют все те же самые элементы: стихии, невзгоды… Мы рождаемся, а потом становимся частью мирового океана. Но для людей смерть - это что-то ужасное, конец всего, а для айсберга смерть - это просто переход в другую субстанцию: сменились молекулы, атомы, и он просто обрел другую форму. Я думаю, то же самое происходит и с людьми, но мы просто этого не знаем и потому так боимся. А когда путешествуешь среди айсбергов, тем более в маленькой открытой лодке, и смерть рядом, ее можно коснуться, ты ее не боишься, потому что понимаешь, что жизнь и смерть - это одна и та же субстанция».
Настроение суровой романтики и странного умиротворения, которым веет от выставленных работ, оказывается заразительным: в пространстве «Руины» буквально ощущаешь пронизывающие прикосновения ледяного ветра, а освобождающее и исцеляющее одиночество северных пейзажей проникает куда-то в клетки тела. Это виртуальное путешествие «на край света» становится триггером новых ощущений и мыслей - о себе, окружающем и природе вещей.
Фев 20, 2015 Мария Эстрова
Рассказывает удивительную историю жизни Гали Моррелл.
В свои 53 года эта жизнерадостная женщина танцует балет на дрейфующих льдинах! Она танцует босиком, в легком платье, в мороз, в Арктике. Иногда оступается и падает в ледяную воду. Но утверждает, что ничего страшного в этом нет.
Когда Гале Моррелл было около пятидесяти, она вдруг осознала, что большую часть времени сидит в пустой квартире одна. Муж, военный летчик, все время проводил на заданиях, и они вот уже много лет встречались крайне редко, да и то преимущественно на аэродромах. Постоянной работы у Гали не было: последние пятнадцать лет она занималась воспитанием шестерых детей. Но теперь все шестеро - двое ее собственных и четверо детей мужа от первого брака - выросли, разъехались по университетам.
И Галя с удивлением обнаружила, что ей совершенно нечем себя занять. Так она поняла, что настало время делать не то, что надо, а то, что ей нравится.
Больше всего на свете Гале нравились Север и танцевать.
Танцы с детства были ее любимым занятием. А Север она полюбила, когда в молодости работала корреспондентом газеты «Правда» и по службе часто бывала в командировках за Полярным кругом.
Сейчас уже трудно сказать, каким образом Галя пришла в голову мысль совместить эти два своих увлечения. Достоверно известно однако, что ее первый «ледяной танец» случился благодаря другу, начавшему социальный проект: друг хотел познакомить подростков-эскимосов из самых отдаленных северных деревень с современным искусством.
В рамках этого проекта Галя и отправилась в Гренландию. Ни сцены, ни декораций конечно не было - давать представление нужно было прямо на снегу.
«Надо было как-то привлечь внимание - рассказывает Галя Моррелл, - Ну я и вышла танцевать на снег босиком, в легком платье. На улице было минус 35 градусов. Со всей деревни люди сбежались посмотреть, как я танцую. Они были потрясены - даже проезжавшая мимо собачья упряжка испуганно шарахнулась от меня в сторону. Руки и ноги страшно мерзли, но я танцевала!»
В ту первую поездку, она выступала еще много раз: Галя провела в Гренландии несколько месяцев. И с тех пор уже три года ездит почти без остановки. Забирается в самые отдаленные северные районы и танцует босиком на дрейфующем льду.
Свои танцы она фотографирует маленьким фотоаппаратом, который устанавливает на небольшую треногу. Вернувшись из очередной поездки, Галя устраивает выставки своих фотографий. И таким образом привлекает спонсоров для следующих поездок.
Конечно, танцы на льдинах - занятие небезопасное, время от времени Галя оступается и падает в ледяную воду. Она утверждает, что это совершенно неземное блаженство. Надо только пережить первые семь минут, когда все тело пронизывает адская боль, и кажется, что вот-вот умрешь. Но зато потом, если не умереть за семь минут, то получаешь от купания огромное удовольствие.
За последние три года Галя Моррелл прошла по Сибири сотни километров с эвенками - оленеводами-кочевниками. Путешествовала по Якутии на лошадях. Побывала (и танцевала) на Беринговом море, на Чукотке, на Аляске, и в северной канадской провинции Нунавут, где живут канадские эскимосы.
Галя уверяет, что после пятидесяти она как будто родилась заново. «Холод учит не бороться с природой, а принимать ее», - говорит она.
Впрочем, главная цель ее поездок даже не в том, чтобы танцевать на льдинах или получать удовольствие от купаний в Северном ледовитом океане. Она находит самые отдаленные эскимосские поселения, которые находятся на грани исчезновения. Общается с их жителями, ставит с ними музыкальные спектакли, танцует для них и собирает их истории и легенды.
В одной из таких поездок Галя встретила Оле Йоргена, профессионального путешественника и арктического альпиниста, эскимоса по рождению.
Как начались их отношения? Да вот, в прошлом году Галя и Оли вдвоем преодолели 4000 километров на маленькой открытой моторной лодке по Северному Ледовитому океану. Так и познакомились поближе.
Лодка была малюсенькой, без туалета, без системы обогрева. Галя и Оли спали прямо на дне лодки, расстелив матрас на газовых баллонах, с помощью которых они готовили себе еду на горелке. Мылись ледяной забортной водой. Так они прожили два месяца.
Их целью было добраться до самых отдаленных поселений эскимосов, которые практически недосягаемы и, благодаря этому, по-прежнему сохранили без изменений старый уклад и традиции жизни. Добраться до этих поселений, полностью оторванных от современного мира, можно только на маленькой лодке и только в определенное время года.
«В этом путешествии я обрела удивительную гармонию, ради которой, наверное, я и совершила все эти перемены в своей жизни, - говорит Галя. - Гармонию жизни и смерти. Мы попадали в сильные штормы, несколько раз оказывались без еды и питья, вдали от людских поселений. Когда смерть так близко, в какой-то момент перестаешь ее бояться. Жизнь и смерть становятся как бы единым пространством. Пережив этот поход, мы с Оли решили, что теперь будем вместе».
Что вы можете сейчас, чего не могли в 35?
Танцевать на льду! Во-первых, я сейчас в намного лучшей физической форме, чем была в 35 лет. Только с возрастом я поняла, что наше тело - это священный сосуд, который надо уважать и беречь, иначе он разобьется.
Во-вторых, потому что теперь я совершенно не боюсь, что кто-то подумает или скажет обо мне плохо. Теперь меня это абсолютно не беспокоит.
Хотели бы вы снова стать молодой?
Счастье заполярное
История любви русской женщины Гали Моррелл и эскимоса Оле-Йоргена Хаммекена - готовый сценарий для триллера. Она - выпускница престижного Института международных отношений, военкор «Правды», фотохудожница - не могла предположить, что будет в шторма лавировать на маленькой лодке в Северном Ледовитом океане, разделывать нерпу, пить еще теплую кровь и мастерски орудовать круглым ножом - улу. Ему - адвокату, актеру, гренландскому полярному исследователю - и в страшном сне не могло присниться, что он оставит привычный ему мир айсбергов и нарвалов и окажется среди небоскребов, а потом и в подмосковных лесах. Как судьба столкнула двух неординарных людей и через что им пришлось пройти, чтобы быть вместе, - в материале спецкора «МК».
Галя Моррелл и Оле-Йорген Хаммекен. Фото: Алексей Бойцов
Девушка в красной косынке
Галя - из «золотой молодежи», выросла в семье высокопоставленных чиновников. Закончила в Советском Союзе самый престижный вуз - МГИМО. Работала в советском посольстве в , потом под началом мэтра журналистики - Тимура Гайдара, в газете «Правда». Зная несколько языков, объездила весь мир.
Предсказуемую карьеру разрушила перестройка. Муж, известный ученый, уехал во , а Галя с двумя детьми осталась в России. Правда, ненадолго. В Сибири, в военно-транспортном самолете, она познакомилась с американским летчиком Стивом Морреллом и уехала жить в Америку. В большой семье стало шестеро детей: четверо ребятишек Стива от первого брака и двое Галиных.
25 лет, что она прожила на острове Манхэттен, в е, в ее жизни была тишь да гладь. А потом вдруг заштормило. Судьба сделала очередной кульбит.
Галя: «Все началось с того, что в 2006 году друг семьи, известный полярный путешественник Дмитрий Шпаро, отправил моего младшего 15-летнего сына Кевина, серьезно занимающегося балетом, в экспедицию на север. Сказав: «Балетная школа - это хорошо, но он должен стать более мужественным». И предложил дополнить его артистическое воспитание полярным. Сын стал помощником известного полярного исследователя Оле-Йоргена Хаммекена. Трое гренландцев на лодке шли через Берингов пролив к Чукотке. На этом этапе им нужен был русскоговорящий помощник, который мог бы помогать разбираться с местными властями, с документами, бегать за продуктами. На эту роль и взяли Кевина, который хорошо говорил на четырех языках».
Оле: «Кевин стал моим помощником во время нашей одиссеи в российской Арктике. Однажды в записной книжке Кевина я увидел фотографию. Девушка в красной косынке и красном платье танцевала босиком на льду. Я сам вырос в арктической пустыне, мимо наших берегов днем и ночью проплывали айсберги - голубые, белые, зеленые и даже черные. Но девушек, танцующих на них, я никогда в своей жизни не видел. «Кто она?» - спросил я у Кевина. «Моя мама!» - ответил юнга».
После окончания экспедиции Кевина распирало от впечатлений. Позвонив Гале, которая в то время гостила в , он прокричал в трубку: «Мама, я хочу тебя познакомить с людьми, которые сделали для меня нечто невероятное!». И привез своих новых гренландских друзей на подмосковную дачу в Кратове.
Галя: «Они вошли все трое, а я увидела только Оле. Мы смотрели друг на друга и не могли оторваться ни на секунду».
Оле: «Дверь нам открыла та самая девушка в красной косынке, что танцевала на льду. Я посмотрел ей в глаза и почувствовал, что мое гордое эскимосское сердце провалилось в пропасть, куда-то на Южный полюс - в Антарктиду. Если бы я не знал Кевина, я бы принял ее за подростка. Но на самом деле она была всего на пять лет моложе меня. Выяснилось, что она раньше была в Арктике. Два часа мы говорили с ней про лед, про китов, нарвалов, тюленей и белых медведей, про то, что мы оба любили и понимали, а когда пришло время расставаться, я понял, что уйти не могу. Но и остаться было нельзя. Девушка в красной косынке была замужем за серьезным американским предпринимателем, в молодости летчиком-истребителем, облетавшим советские берега в годы «холодной войны» на F-15. Она жила в манхэттенском небоскребе и, конечно, не собиралась менять свой образ жизни ради меня - эскимоса, родившегося на ледяном острове, чьи предки ходили в шкурах и только недавно перешагнули из эпохи великого оледенения в современный век».
Девушка в красной косынке.
Галя: «Что было делать? И у него, и у меня дети еще не окончили школу. Встретились мы в случайно, я жила в Нью-Йорке, он на севере Гренландии. Решили, что будем писать друг другу письма».
Оле: «Я уехал с разбитым сердцем. Белыми ночами я смотрел на айсберги, проплывавшие мимо моего окна, но теперь мне чего-то не доставало в их космической красоте. Мне не хватало той девушки в красной косынке, которая так лихо отплясывала на них».
Оле несколько раз приезжал в Нью-Йорк со своими воспитанниками из самого северного детского дома. Каждая встреча с Галей была праздником.
Галя: «Он занимался интересной педагогикой. Будучи по образованию адвокатом, он не стал работать по специальности, а вернулся в Гренландию и стал заниматься с трудными детьми, которых врачи держали на лекарствах. От них отказались все приюты, и в итоге они попали на остров, с которого нельзя убежать. В качестве реабилитации Оле сажал их на собачью упряжку и уезжал с ними во льды. Чтобы поесть, нужно было сначала добыть зверя, а потом самостоятельно приготовить еду. В суровых условиях у ребят активизировались инстинкты, которые ранее не были востребованы. Из таких поездок они возвращались другими людьми».
Через три года их собственные дети окончили школу и разъехались по университетам. Зная, что Галя в свое время создала детский театр на дрейфующем льду в канадской Арктике, Оле попросил повторить подобный проект с участием детей-сирот на севере Гренландии.
Через три недели Галя со своим другом, известным американским композитором и пианистом Джоэлем Шпигельманом, приземлились на острове Уумманнак, где жил тогда Оле.
Галя: «После долгого пребывания на Манхэттене, когда дети выросли, мне снова захотелось вдохнуть полной грудью и испытать радости преодоления и полета. На Уумманнаке мы создали театр на льду, затем цирк на льду, сшили с ребятами костюмы, придумали сценарий, основанный на древних легендах. Эскимосские дети великолепно владеют своим телом. Они прирожденные акробаты и жонглеры. На представление пришли все жители острова».
Галя задержалась на скалистом острове, где проживало не больше тысячи человек и было восемь тысяч ездовых собак. Начался период ее экстремальных арктических экспедиций.
Оле учил Галю ходить по тонкому льду и не проваливаться, обходиться продолжительное время без еды, а также не смотреть на мир через очки стереотипов.
Галя: «В марте, путешествуя на собачьих упряжках, мы попали в сильный буран, который длился трое суток. Нас было четверо включая Кевина. Было холодно. Мы спали, поставив рядом двое нарт и укрывшись брезентом. К нам потом пришли еще две собаки. И вот утром, когда мы просыпались, Оле поцеловал меня. Мне кажется, он это сделал во сне. А когда осознал, что произошло, смутился настолько, что потом не разговаривал со мной еще три дня».
Но Галина улыбка растопила все сомнения Оле. Зная, на что оба способны, они решили отправиться на небольшой открытой лодке к самым отдаленным поселениям полярных эскимосов, которые практически недосягаемы и благодаря этому сохранили без изменений старый уклад и традиции жизни. Экспедиция была рассчитана на 2–3 месяца.
Любовь в переводе на эскимосский - асенниннок.
«Мы просолились настолько, что животные перестали нас бояться»
Галя: «Шестиметровая лодка была перегружена. С собой мы везли как горючее, так и продовольствие. У нее была низкая осадка. При волнении нам необходимо было заходить в небольшие бухты, которых часто не оказывалось рядом. Но я верила Оле, он хороший знаток льда и отличный капитан. Непостижимым образом он чувствовал, где есть подводный лед. Я не видела в упор плавающих под водой льдин, а у него было на них чутье. То же самое и с погодой. Помню, был солнечный день, синее небо, и Оле сказал: «В четверг после четырех часов начнется страшный снегопад». Я всматривалась, и ничего не видела, кроме солнечного неба. «Неужели ты не видишь, как сгустился воздух?». Проходит несколько дней, и точно в четверг начинает валить снег.
Эти инстинкты он унаследовал от своих предков, которые у нас исчезли за ненадобностью. Эскимосы, например, прекрасно видят в темноте. Полярной ночью, когда на небе в непогоду не бывает звезд, они выходят на охоту на дрейфующие льды. Я была с ними на промысле не один раз и очень удивлялась, когда в кромешной тьме они видели и добывали моржа».
С собой у Оле с Галей был минимальный запас еды, которую можно было растворять в горячей воде. Воду они кипятили с помощью горелки. С собой у них было шестьсот галлонов бензина.
Галя: «Ели сухую рыбу, мактак - китовую кожу со слоем жира, оленину. Старались взять с собой продукты зимней заморозки, которые при отсутствии солнца болтались на свирепом арктическом ветру на протяжении всей полярной ночи. По дороге добывали нерпу. У эскимосов нет овощей и фруктов, но и цинги не бывает. Они едят тюленье мясо, в котором содержится витамин С. У нерпы в первую очередь охотник съедает глаза. Никакой кулинарной обработки. Их едят сырыми. Это истинные вкусы природы. Еще один деликатес - свежая печень нерпы, которая по вкусу похожа на печень оленя, только со вкусом океана. Также мы отваривали в воде морские водоросли, получался такой арктический супчик».
Путешественники настолько пропитались запахами океана, что животные перестали их бояться.
Галя: «Однажды с колонией нерп мы буквально лежали бок о бок. А ведь это очень осторожное животное, которое не подпускает к себе человека ни при каких обстоятельствах. Нерпы приняли нас за своих. Два месяца мы питались рыбой, тюленьим мясом и не имели возможности помыться. Из-за постоянных штормов наша одежда просолилась. Но главное - ушел страх, который может неким образом трансформироваться в запахи, которые животные чувствуют.
Эскимосы верят, что живут сразу в двух мирах. В их понимании нет стены, которая отделяет мир животных от мира человеческого. Нет стены, которая отделяет жизнь от смерти. Нет стены, которая отделяет ночь ото дня. Для них эта перегородка проницаема. Эскимосы уверены, что если приспособиться, то можно ходить туда и обратно. Как это умеют делать шаманы».
Неподалеку от пролива Нэрса путешественники попали в серию локальных штормов.
Галя: «Из-за шторма мы не могли причалить к берегу на протяжении 5 дней. Мы собирали дождевую воду, но ее не хватало. Я закрывала глаза, и мне грезились маленькие пузырьки боржоми. Это напоминало мираж. Лодку швыряло, нас захлестывали волны. У Оле в руке постоянно было ружье, потому что белые медведи, как известно, отличные пловцы. Я в ладони сжимала перцовый баллончик. Мы переходили ото сна к бодрствованию. Было такое ощущение, что я теряю гравитацию. Раньше на меня все время что-то давило. Тысячи невидимых веревочек привязывали меня к дому, родственникам, к камням, к деревьям. Однажды, когда нас носило в утлой лодке с пробоинами по океану, я почувствовала вдруг, что эти веревочки меня отпустили, и больше меня ничего не держит. И все это произошло с потерей страха».
Оле: «Нас продолжало носить по морю. Питались мы только тем, что посылало нам море. Иногда нам не везло, и приходилось голодать. Мы спали на дне нашего «корыта». По брезенту, которым мы укрывались, барабанил дождь, которого по определению не должно было быть в арктической пустыне. В одну из таких ночей я сказал Гале, что люблю ее. Все было как во сне. Мне показалось, что она сказала «да». Но я не был уверен, так ли это на самом деле, потому что кругом бушевала стихия, у нас образовалась пробоина, а по берегу бродили белые медведи».
Галя: «За пять штормовых дней мы настолько срослись в один организм, что сказали друг другу, что если вернемся обратно, то будем вместе всю жизнь».
Когда в разрыве облаков наконец показалось солнце и море утихло до штиля, путешественники увидели маленький залив… с багряной водой. Дождь смыл в море грунтовые отложения красного цвета.
Галя и Оле смогли выбраться из бухты и дойти за несколько часов до ближайшего поселения. Там они починились и впервые заснули на сухой поверхности.
Перформанс на льду.
«Разделывать нерпу - женское занятие»
Галя: «Если забыть о шторме, это, наверное, были самые счастливые моменты в моей жизни. Как только мы поняли, что спасены, первое, что спросил Оле у меня: «Готова ли ты стать эскимосской женой?» Это ведь целая наука, которой нужно учиться с трехлетнего возраста. Раньше жена вставала за час до подъема мужа, чтобы размягчить зубами его сапоги - легкие, как носки, камики, которые чаще всего шьют из шкуры нерпы. За ночь они замерзали, деревенели. Жена, разжевывая кожу, чтобы она стала мягкой, заботилась, чтобы первый шаг в новый день у мужа был комфортным.
Теперь у многих гренландцев есть специальные механические машинки. Камики надевают на сборную деревянную болванку. Когда вращаешь ручку, две ее половины раздвигаются в разные стороны и тюленья кожа натягивается. У Оле по крайней мере такая машинка есть.
Муж у эскимосов - охотник, а весь быт лежит на жене. Первым подарком, который Оле мне сделал, был круглый нож улу с костяной ручкой, который в их семье передается по наследству. С помощью этого ножа эскимосская жена строит из твердого снега дом. Окно для ледяного дома она возит с собой в нартах. Раньше в качестве стекла использовался желудок нерпы, а сейчас - кусок пластика. Этим же круглым ножом она разделывает нерпу. Это женское занятие. Меня учили этому мастерству, и я скажу, что сделать это ох как непросто. Если разрежешь нерпу не в том месте, растечется желчь, и всю тушу можно выбрасывать. Надо заметить, что у эскимосов все части животного идут в дело. Они отделяют куски мяса, требуху, а также распутывают двадцатиметровый кишечник нерпы, промывают его в канавке, а потом кормят им собак.
Но прежде чем начнешь разделывать животное, нужно провести ритуал. Надо взять немножко воды, погреть ее во рту и влить в рот нерпы, которая лежит, развернутая головой в сторону солнца. Эскимосы таким образом благодарят животное за то, что оно дало им свое тело.
Также эскимосская жена должна шить одежду, готовить еду, думать о запасах и ублажать мужа, чтобы у него было хорошее настроение. На теле у эскимосских мужчин нет волос, но на щеках растет пушок. Жена с помощью маленького пинцета выдергивает мужу эти волоски. Процедура может длиться и час, и дольше.
Кстати, многие думают, что кожа у эскимосов бронзового цвета. На самом деле после полярной ночи они белее, чем мы с вами. Но когда выходит солнышко, буквально за неделю кожа у них приобретает темный оттенок, и они становятся похожими на индейцев».
Но прежде чем жить вместе, Гале и Оле пришлось пройти через многие испытания. Оба были на момент возвращения из экспедиции несвободны. Галя была замужем, Оле - женат на датчанке.
Галя: «Мой муж по делам бизнеса летал по всему миру, и 25 лет я практически была соломенной вдовой. У нас были хорошие отношения, но он очень любил то, что делал. Я же была очень одинокой.
У Оле был гражданский брак. Он жил с состоятельной женщиной. Как только она узнала о нашем романе, объявила охоту на меня. Знакомым она твердила, что не успокоится до тех пор, пока не снимет с меня шкуру, как с нерпы. Я вынуждена была уехать. К Оле жена приставила трех телохранителей. Он лишился возможности звонить по телефону, отправлять по электронной почте письма. От такого унижения у Оле буквально вскипала кровь».
Оле: «Когда после окончания экспедиции Галя улетела в Нью-Йорк к детям, я без нее чуть не сошел с ума. Я не мог полной грудью дышать, не мог спать, не мог никого видеть. Так продолжалось три месяца. В январе я взял билет на самолет и прилетел в Нью-Йорк. Она ждала меня в аэропорту. Была полночь. Мы бросились друг к другу, стояли и плакали как дети часа два, не в силах сдвинуться с места».
И начались невероятные приключения эскимоса в Америке.
Галя: «После гренландских просторов Оле непросто было ориентироваться среди небоскребов. Помню, мы проснулись, вышли на улицу, он говорит, показывая на высотку: «Эта гора раньше здесь не стояла». Казусов было предостаточно, в том числе и связанных с туалетом. В Гренландии нет туалетов, где нужно спускать за собой воду. Там для этих целей используется коммунальное ведро. Утром специальный человек, не стучась, деликатно его забирает и ставит на его место новое. Кстати, работа эта высокооплачиваемая и уважаемая. Считается, что на «белой земле» грязной работы нет».
Оле пришлось привыкать к благам цивилизации.
Галя: «Он постоянно, каждый день собирал все органические остатки. Он просто не мог выбросить отходы от еды. Потом мы ездили на берег Гудзона кормить ими чаек. А вообще Оле не нравилась «химическая» еда из супермаркета. В корейском квартале мы покупали для него рыбу и развешивали ее сушиться под потолком на балконе. Оле все время ходил с веревочками. На них он подвешивал вялиться кусочки мяса для еды и косточки - для различных ритуалов. Гости, заходя в дом, не могли понять, откуда исходит столь неприятный запах».
Но вскоре влюбленным пришлось сниматься с места. Гражданская жена Оле не оставила их в покое.
Оле: «И начались наши скитания по миру. Из Нью-Йорка мы улетели на Чукотку. Здесь мы отогрелись и потихоньку пришли в себя. С Чукотки мы перебрались в Якутию и долго странствовали вдоль Колымского тракта. Россия - удивительная страна, ее невозможно понять, пока не пройдешь по ней пешком или не проплывешь на маленькой открытой лодке. Мне посчастливилось это сделать. И я могу сказать: двери каждого дома были для меня открыты. Люди делились со мной лучшей своей едой, кровом, мечтами. Кто-то принимает меня за китайца, кто-то - за индейца, и никто не верил, что я эскимос. Для большинства из них я был первым эскимосом в их жизни».
Оле и Галя по-прежнему много путешествуют, устраивая выставки уникальных фотографий. Живут то в Гренландии, то в российской Арктике, то в Москве. При этом Галя говорит: «Оле необыкновенный: мужественный, добрый, терпеливый. Его не раздражают во мне те вещи, которые раздражали бы любого белого мужчину». Она учит калааллисут - основной язык жителей Гренландии. Окончательно они хотят осесть в поселке Сависсивик на севере Гренландии, где расцвела их любовь.
Оле: «Этой весной я увез Галю на собачьей упряжке к кромке льда на север Гренландии - туда, где греются на солнце моржи и нерпы. Там я попросил ее быть моей женой. У меня было всего одно условие: мы должны пожениться на вершине Хаммекен-Пойнт - самой северной в мире горы, которая носит мое имя. Добраться туда очень сложно. Можно на маленьком самолете, но это очень дорогое удовольствие. Но мы верим, что удача и в этом нас не оставит. Ведь мы оба везунчики».
В детстве у Галиного брата был набор деревянных кукол разных национальностей. Он потерял всех, а Гале достался один эскимос. Этой игрушкой она очень дорожила, но потом случился пожар, и деревянная кукла сгорела вместе с домом.
Галя: «Надо было в четыре года горько оплакивать потерю, чтобы ближе к пятидесяти найти настоящего эскимоса! И свою судьбу».
Танцует балет на дрейфующих льдинах. Она танцует босиком, в легком платье, в мороз, в Арктике. Иногда оступается и падает в ледяную воду. Но утверждает, что ничего страшного в этом нет.
Когда Гале Моррелл было около пятидесяти, она вдруг осознала, что большую часть времени сидит в пустой квартире одна. Муж, военный летчик, все время проводил на заданиях, и они вот уже много лет встречались крайне редко, да и то преимущественно на аэродромах. Постоянной работы у Гали не было: последние пятнадцать лет она занималась воспитанием шестерых детей. Но теперь все шестеро — двое ее собственных и четверо детей мужа от первого брака — выросли, разъехались по университетам.
И Галя с удивлением обнаружила, что ей совершенно нечем себя занять. Так она поняла, что настало время делать не то, что надо, а то, что ей нравится.
Больше всего на свете Гале нравились Север и танцевать.
Танцы с детства были ее любимым занятием. А Север она полюбила, когда в молодости работала корреспондентом газеты «Правда» и по службе часто бывала в командировках за Полярным кругом.
Сейчас уже трудно сказать, каким образом Галя пришла в голову мысль совместить эти два своих увлечения. Достоверно известно однако, что ее первый «ледяной танец» случился благодаря другу, начавшему социальный проект: друг хотел познакомить подростков-эскимосов из самых отдаленных северных деревень с современным искусством.
В рамках этого проекта Галя и отправилась в Гренландию. Ни сцены, ни декораций конечно не было — давать представление нужно было прямо на снегу.
«Надо было как-то привлечь внимание — рассказывает Галя Моррелл, — Ну я и вышла танцевать на снег босиком, в легком платье. На улице было минус 35 градусов. Со всей деревни люди сбежались посмотреть, как я танцую. Они были потрясены — даже проезжавшая мимо собачья упряжка испуганно шарахнулась от меня в сторону. Руки и ноги страшно мерзли, но я танцевала!»
В ту первую поездку, она выступала еще много раз: Галя провела в Гренландии несколько месяцев. И с тех пор уже три года ездит почти без остановки. Забирается в самые отдаленные северные районы и танцует босиком на дрейфующем льду.
Свои танцы она фотографирует маленьким фотоаппаратом, который устанавливает на небольшую треногу. Вернувшись из очередной поездки, Галя устраивает выставки своих фотографий. И таким образом привлекает спонсоров для следующих поездок.
Конечно, танцы на льдинах — занятие небезопасное, время от времени Галя оступается и падает в ледяную воду. Она утверждает, что это совершенно неземное блаженство. Надо только пережить первые семь минут, когда все тело пронизывает адская боль, и кажется, что вот-вот умрешь. Но зато потом, если не умереть за семь минут, то получаешь от купания огромное удовольствие.
За последние три года Галя Моррелл прошла по Сибири сотни километров с эвенками — оленеводами-кочевниками. Путешествовала по Якутии на лошадях. Побывала (и танцевала) на Беринговом море, на Чукотке, на Аляске, и в северной канадской провинции Нунавут, где живут канадские эскимосы.
Галя уверяет, что после пятидесяти она как будто родилась заново. «Холод учит не бороться с природой, а принимать ее», — говорит она.
Впрочем, главная цель ее поездок даже не в том, чтобы танцевать на льдинах или получать удовольствие от купаний в Северном ледовитом океане. Она находит самые отдаленные эскимосские поселения, которые находятся на грани исчезновения. Общается с их жителями, ставит с ними музыкальные спектакли, танцует для них и собирает их истории и легенды.
В одной из таких поездок Галя встретила Оли Йоргена, профессионального путешественника, эскимоса по рождению.
Как начались их отношения? Да вот, в прошлом году Галя и Оли вдвоем преодолели 4000 километров на маленькой открытой моторной лодке по Северному Ледовитому океану. Так и познакомились поближе.
Лодка была малюсенькой, без туалета, без системы обогрева. Галя и Оли спали прямо на дне лодки, на канистрах с бензином, с помощью которых они готовили себе еду на горелке. Мылись ледяной забортной водой. Так они прожили два месяца.
Их целью было добраться до самых отдаленных поселений эскимосов, которые практически недосягаемы и, благодаря этому, по-прежнему сохранили без изменений старый уклад и традиции жизни. Добраться до этих поселений, полностью оторванных от современного мира, можно только на маленькой лодке и только в определенное время года.
«В этом путешествии я обрела удивительную гармонию, ради которой, наверное, я и совершила все эти перемены в своей жизни, — говорит Галя. — Гармонию жизни и смерти. Мы попадали в сильные штормы, несколько раз оказывались без еды и питья, вдали от людских поселений. Когда смерть так близко, в какой-то момент перестаешь ее бояться. Жизнь и смерть становятся как бы единым пространством. Пережив этот поход, мы с Оли решили, что теперь будем вместе».
__________
После 50 наступает самое лучшее время в нашей жизни. После 50 возможно абсолютно все - новая любовь, новая карьера, новые впечатления и приключения, новые друзья. Нужно только знать как. Об этом - блог создателя проекта "Возраст Счастья" Владимира Яковлева. Бесплатно подписаться можно . Не теряйте времени! в 50 все только начинается!