Издевательства и пытки сексуального характера в тюремном ведомстве РФ отличаются системным характером. Женщин-заключенных могут унижать, избивать (наносить удары и по половым органам), вступать с ними в изощренные половые акты.

За подобными обычно стоят сотрудники либо руководители колонии. Иногда пытки снимают на телефон, а затем рассылают близким с целью получения взятки. Сегодня численность изнасилований уменьшилась, что свидетельствует о пересмотре системы.

Тема сексуальных издевательств в женских колониях является табу для СМИ. Правозащитники неохотно делятся фактами, а Интернет содержит лишь малый процент подробной информации.

Как живут в местах заключения?

Женщинам-заключенным не зазорно жаловаться и писать доносы на сокамерниц, если над ними издеваются (в дни приема оперативников к сотрудникам колонии выстраиваются очереди). Порядки и правила проживания устанавливает администрация учреждения, тюремщики также самостоятельно назначают старших .

В женских камерах нет общей кассы (общака). Психологические особенности женского характера отличаются более ярким проявлением чувств – конфликты между ними всегда глубже и длительнее, а во время драки в ход идут ногти и зубы.

Статус в камере определяется на основе прошлой жизни . Если женщина практиковала анальный секс, она автоматически попадает в касту «опущенных» (про касту «опущенных» на мужской зоне можно прочитать ). Из-за длительного отсутствия контакта с мужчинами узницы начинают искать суррогат – практиковать лесбийскую любовь.

Виды насилия и пыток

В списке возможного физического насилия – избиение резиновыми дубинками по пяткам (чтобы не оставалось следов). Системная мера за провинность – карцер с холодным полом и отсутствием матрацев.

Сексуальные издевательства приветствовали надзиратели или сотрудники управления колонии . Факт изнасилования в женской колонии редко можно доказать, а еще реже – вынести за пределы зоны. Подобные унижения направлены на уничтожение личности и нанесения психологической травмы.

В числе частых сексуальных пыток:

1. «полет ласточки» — руки и ноги приковывали наручниками к кровати;
2. подвешивание и связывание рук за спиной (анальный контакт);
3. преднамеренное удушение (БДСМ-элемент).

Ранее узниц насиловали в карцерах, а в случае беременности – самостоятельно делали аборт. Также были распространены групповые оргии, сегодня произвол надзирателей постепенно прекращается.

Порядки в колониях

Среди заключенных-женщин практически нет той категории, которую будут целенаправленно гнобить и прессовать . Отношение зависит только от личностных качеств и силы характера. Изгоев на женской зоне просто сторонятся. Чаще всего презирают героинщиц – наркоманок с большим стажем. Расплачиваются за совершенный проступок также детоубийцы – это изначально изгои, которые подвергаются регулярным избиениям.

В список презираемых также:

1. осужденные с диагнозом ВИЧ;
2. женщины с венерическими или онкологическими патологиями.

В камерах поселения женщины стараются жить «семьями» — завести подруг по несчастью и сформировать собственную группировку. Это не является предпосылками лесбиянства – «семьей» легче выживать в условиях зоны.

Если женщина не выполняет план производства (не умеет шить, не успевает выполнить норму), в конце рабочего дня ее ждут побои от сокамерниц и конвоя.

Администрация колоний не вмешивается в дела заключенных и не принимает никаких мер по предотвращению драк между узницами. А женщины, которые совершили экономические преступления, часто пытаются «развести на деньги» сами сотрудники .

Как вести себя в первый раз?

Основное правило поведения – вести себя естественно, «не быковать» и не нарываться на неприятности. В женской колонии особо ценится сила духа, стойкость, умение общаться и строить взаимоотношения.

Если вы не знаете, куда присесть – обязательно спрашивайте. Передвигать или трогать чужие вещи категорически запрещается. Не стоит замыкаться в себе и отгораживаться от коллектива – это грозит драками.

Распахивать душу и делиться со всеми проблемами нельзя. Золотое правило зоны – меньше говори, больше слушай. Темы на сексуальную тематику лучше не затрагивать (оральный секс может стать поводом для изгнания из коллектива). Важно не забывать о гигиене: мыло в женской колонии ценится больше чая и сигарет в мужской (об особенностях выживания новичку в мужской тюрьме рассказывалось ).

Как проходит досмотр?

Досмотр (или шмон) предполагает выявление тюремщиками запрещенных вещей и их дальнейшее изымание. В женских колониях эта процедура происходит со значительной долей унижения: узницу могут заставить раздеться догола, искать во рту и в волосах. Каждый шок одежды прощупывается шмонщиком. Подразделяется досмотр на:

• легкий (проход через рамку, проверка карманов);
• глубокий (полное раздевание);
• плановый (2-3 раза в месяц);
• внеплановый (в любой момент).

Чаще всего досмотр устраивают по приходу с прогулки (или со смены), перед встречей со следователем или адвокатом.

Условия в камерах

Живут узницы в постоянных камерах – это своеобразный «дом» на весь период отбывания срока. То, как она выглядит внутри, зависит от руководства и его намерения создать минимальные комфортные условия. Пригодной и отвечающей стандартам можно назвать следующую камеру:

1. спальные места на каждую проживающую узницу;
2. отдельное место для приема пищи;
3. действующий санузел (туалет, место для умывания).

Численность проживающих в 1 камере варьируется от 10 до 40 человек (на 1 человека 4 кв.м.). Женские камеры на 40 и больше узниц имеют отдельную душевую и кухню. Дежурства и уборка проводится 2 раза в сутки (не принимают участие те, кто сидит больше года).

Женская тюрьма – особое место, где законы и правила свободной жизни теряют смысл и проявляются в другом контексте. Побои и сексуальные издевательства – девушки чаще подвергаются пыткам со стороны сотрудников лагеря в тюремной жизни в России. Чаще всего сексуальные изощрения остаются безнаказанными.

Низшие касты в российских женских тюрьмах: как это устроено

В российских местах лишения свободы для женщин иерархия заключенных (зеки, зечки) и вообще быт существенно отличается от мужских зон и тюрем - там, как правило, нет понятий и не рулят воры в законе. Тем не менее, определенное кастовое деление есть и в «дамских» местах лишения свободы (МЛС). Изгои здесь обладают теми же качествами, что и везде.

Те, кто сдаст априори

Самые презираемые зечки в женских МЛС несколько отличаются от представителей низших мастей в мужских зонах и тюрьмах - здесь иерархическая лестница имеет свои ступени. В первую очередь, в женской тюрьме имеет значение личность осужденной, а не ее послужной список «отсидок» и прежних криминальных заслуг.

Строго говоря, в женских зонах и тюрьмах почти нет определенных категорий зечек, которых изначально и принципиально гнобят и «прессуют» - все зависит, главным образом, от личностных качеств осужденной. Изгоев в женских МЛС, в основном, просто сторонятся.

Одни из самых презираемых в женских МЛС - героинщицы, наркоманки с большим стажем. Это выхолощенные в моральном плане особи, способные продать и предать буквально за щепоть чаю, кусок мыла или сигарету. Любую стоящую информацию, исходящую от новой знакомой, они стараются «монетизировать», докладывая администрации МЛС.

В зонах и в камерах СИЗО «сиделицы» стараются жить своеобразными группами-семьями - завести себе подругу (подруг) по несчастью и заниматься с ними общим нехитрым хозяйством. Чаще всего, это не имеет ничего общего с лесбийскими наклонностями - просто так легче выжить в заключении: к подобному способу обустройства в особых условиях женщин толкает инстинкт семейственности, заложенный в представительнице слабого пола изначально, свыше. Героинщицы - одиночки, в «семью» их никто не принимает.

Некоторые «сиделицы» сдать могут даже не умышленно, а, так сказать, по простоте душевной. Таких в зонах и тюрьмах тоже сторонятся, но особо не гнобят - «старшая» знает всех стукачей в камере или в отряде, и считается, что уж лучше своя, чем присланная новая, от которой не знаешь, чего ожидать.

Детоубийцы и больные

Убийц своих детей на женской зоне запросто могут избить и потом постоянно унижать - это изначально изгои среди осужденных, пожалуй, главная категория «сиделиц», которым суждено весь срок в неволе расплачиваться за свое прошлое.

В женских зонах и тюрьмах сидят много «вичовых» (с диагнозом вирусного иммунодефицита человека, ВИЧ), больных венерическими или онкологическими заболеваниями. Этих тоже сторонятся из чувства брезгливости и боязни заразиться.

Надо работать или огребешь

В низшей касте в женской зоне может оказаться любая, если она не выполняет производственное задание. Девушке, не способной освоить швейную машинку и выдавать «на гора» ежедневную норму, грозят серьезные разборки в отряде, вплоть до избиения: от ее выработки страдает весь коллектив. Отрядницы могут вырвать волосы, выбить зубы, а в карцере отделают дубинками. Даже если у «сиделицы» хороший «подогрев» с воли (щедрые и частые передачки), но она не умеет шить, «люлей» ей, чаще всего, всё равно не избежать.

«Потерявшиеся»

В женской зоне и тюрьме для их «постоялиц» особенно важно соблюсти физическую чистоту, что не так просто по сравнению с условиями на воле. Зачуханных, запустивших себя там не любят и избегают. Не зря одной из самых ценных вещественных валют в таких МЛС наряду с сигаретами и чаем является простой кусок мыла. Не всем удается получать хорошие передачи с воли, поэтому многие зечки нанимаются дежурить за других за пару пачек сигарет, чая или шампунь - дежурство всегда можно купить. Такие осужденные не презираемы другими, если содержат себя в чистоте и не «косячат» (не совершают ошибки), просто у них безвыходное положение.

​Что все бабы суки, я впервые осознала в позапрошлый четверг, в 11 утра, в «Шоколаднице» благодаря шоколаднице ‒ так на зонах зовут осужденных по 159-й («мошенничество») и 158-й («кража») статьям Уголовного кодекса. Так называли отсидевшую четыре года Александру Белоус, бывшую совладелицу турфирмы.

Мы встретились, потому что в начале октября мне пришло письмо от женщины, которая спала с надзирателем, чтобы тот разрешил ей кормить новорожденного ребенка. Имя и колонию, где все это происходило, эта женщина назвать не захотела, так что я была готова забыть про письмо. Но буквально через неделю на YouTube появился ролик , в котором замначальника Амурской женской колонии избивал заключенных. При этом «Яндекс» на запрос «насилие в женских тюрьмах» упорно выдавал четыре страницы ссылок на одну из серий «Эммануэль» и на отчет о насилии в американских тюрьмах, как будто в российских ничего не происходит. Тема насилия оказалась табуированной не только в среде виртуальной, но и в реальной. Главные работающие в этой области правозащитники - заместитель директора Центра содействия реформе уголовного правосудия Людмила Альперн, руководитель проекта Международной организации по реформе тюрем Алла Покрас и глава Общественной наблюдательной комиссии Москвы по правам заключенных Валерий Борщев - хором сказали мне, что о случаях насилия над женщинами-заключенными им ничего не известно. С Людмилой Альперн мы проговорили 38 минут, и из всего разговора мне особенно запомнилось слово «байки». Так что я решила найти женщин, которые под своими именами были бы готовы рассказать о случаях насилия в тюрьмах. Пока искала, обнаружила, что женщины без мужчин не умеют толком выстраивать друг с другом отношения.

Швабры

«Я проснулась ночью от какого-то шебуршания в камере. Отреагировала не на звук, потому что с детства сплю в берушах, а на движение. Слезла с койки и поняла, что вся камера - шесть человек - столпилась вокруг одной из девочек. Они насиловали ее шваброй. Потом я узнала, что эта история повторялась несколько месяцев практически каждую ночь. Они насиловали ее, потом избивали и загоняли под шконку. Ну я что, я пошла к надзирателям. Те вызвали девочку на допрос, где она сказала, что получила свои многочисленные синяки, упав с кровати, ‒ рассказывает Александра Белоус историю 2008 года, произошедшую в самой образцовой тюрьме страны - московском женском СИЗО №6. - Я даже не могла пожаловаться в прокуратуру, жалобу бы просто не выпустили». ‒ «А позвонить друзьям на волю ты не могла?» ‒ «Окстись, откуда?» Дальше выяснилось, что в женских тюрьмах нет мобильников, что удивительно, поскольку в мужских СИЗО и колониях телефоны, пусть и запрещенные, есть во всех камерах и бараках. (Возможно, именно с этим отчасти связан тот факт, что правозащитники так мало знают о случаях насилия над женщинами. Другая причина, возможно, кроется в том, что эти случаи трудно доказуемы, стало быть, не приведут к конкретным санкциям. Зато попытка устроить скандал может привести к конфликту с ФСИН и, значит, к потере возможности ходить в колонии и помогать тем, кого можно спасти.) Почему нет мобильников? Потому что женщины постоянно друг на друга стучат, считает Александра: «У нас в дни приема оперативников по вторникам и четвергам полкамеры в очередь выстраивалось».

Представить себе такую ситуацию в системе жесткой мужской тюремной иерархии практически невозможно. Там есть целых три определения для тех, кто сотрудничает с администрацией: «козлы» - работники хозотрядов, «суки» - те, кто стучит, и «блядины» - те, кто сдал своих подельников операм и, скорее всего, будет сурово наказан сокамерниками. И хотя так называемые черные воровские зоны ушли в прошлое вместе с «лихими девяностыми», жизнь по понятиям в какой-то мере сохранилась. Например, во всех зонах и СИЗО, помимо начальника тюрьмы, есть так называемые положенцы, которых назначают представители криминального мира (нередко с согласия администрации), в каждой камере есть смотрящий - в большинстве случаев также представитель криминального мира. Низшей кастой в мужских тюрьмах («опущенными») считаются гомосексуалисты и педофилы; в большинстве СИЗО для них есть отдельные камеры. Живут камеры на так называемый «общак», на который скидываются все сидящие. Считается правильным отдать на общак часть от передачки. Высшей мерой наказания в бытовой драке между сокамерниками считается удар миской по лицу.

В женских тюрьмах все оказалось иначе. В камерах СИЗО всем заправляют старшие - заключенные, назначенные администрацией. На зонах наибольшее влияние имеют активные лесбиянки, их называют «коблами». «Опущенными» во взрослых камерах считаются детоубийцы, на малолетке - девочки, занимавшиеся прежде оральным или анальным сексом, если об этом становится известно. Для опущенных нет отдельных камер; как правило, их сажают к осужденным за экономические правонарушения и распространение наркотиков. Считается, что в отличие от совершивших более тяжкие преступления эта категория заключенных более уравновешенная. Но даже здесь такая ситуация может спровоцировать насилие. Драки вспыхивают очень часто и, как правило, по мелочам, причем они бывают куда более жестокими, чем у мужчин, - с применением ногтей, зубов и прочих атрибутов женской красоты. Общака нет. Передачи у женщин случаются реже еще и потому, что их браки чаще распадаются, чем у мужчин; точной статистики нет, но об этом говорят все бывшие заключенные. По мнению исполнительного директора организации «За права человека» Льва Пономарева, в мужских тюрьмах насилие обычно исходит от надзирателей. В женских же тюрьмах, судя по описанным ниже историям, насилие чаще идет от сокамерниц ‒ с молчаливого согласия администрации тюрем. Веский, согласитесь, аргумент в пользу антифеминисток.

Пономарев не смог вспомнить ни одного обращения женщин в связи с насилием. Но в отличие от коллег-правозащитников хотя бы признал возможность существования такой проблемы. «Возможно, информации из мужских тюрем просачивается больше, потому что там лучше организовано сообщество и, соответственно, сопротивление системе, ‒ считает Пономарев. ‒ Женщины, видимо, так сильно увлекаются выяснением отношений между собой, что оказываются совершенно несплоченными перед общей бедой. Но это уже психология».

Психо

«Матросская тишина». 1974 год. Из окон мужского корпуса видна часть окна корпуса женского. Там в камере выбирают заключенную, раздвигают ей ноги и поднимают на руках так, чтобы было видно столпившимся у окон напротив мужчинам-заключенным. Спустя несколько минут по протянутой между окнами веревке из мужского корпуса в женский передают пакетики со спермой. Беременных тогда выпускали по амнистии, так что женщины стремились забеременеть любыми путями.

Эту историю декану факультета социальной психологии Московского городского психолого-педагогического университета Михаилу Кондратьеву пересказывали несколько заключенных во время его многочисленных исследований взаимоотношений в группах. «Насилие в тюрьмах было всегда, это раз и навсегда доказал Стэнфордский эксперимент , это подтверждают мои собственные исследования: в тюрьмах всегда есть касты чушек и опущенных - тех, кто будет подвергаться насилию», ‒ говорит Кондратьев.

Исследований, в которых бы сравнивалось поведение мужчин и женщин за решеткой, проводилось крайне мало. «Известно, что женщины звереют больше, чем мужчины», ‒ уверен заведующий отделом медицинской психологии Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук Сергей Ениколопов. Он приводит данные американского исследования, по которым получается, что 6 процентов женщин агрессивнее самых агрессивных мужчин. «Пять лет назад я проводил исследование учеников лучшей школы одного небольшого города и с удивлением обнаружил, что конфликты девочек более затяжные, они дрались жестче и были менее управляемы, ‒ вспоминает Ениколопов. - Помню, я выступаю с докладом о результатах исследований на каком-то официальном собрании, рядом мэр города, директор школы, аккуратно привожу наши данные по агрессии, чтобы никого не обидеть. И вдруг встает директор этой школы и так радостно говорит: наконец-то мы можем говорить об этом вслух, ведь девочки, и по нашим наблюдениям, чаще дерутся, чем мальчики!»

Что касается тюрем, то надо понимать, что у женщин нет механизмов выстраивания социальных отношений в отличие от мужчин, считает Ениколопов. Ведь те сызмальства знают, что такое армия. А женская эмансипация, полностью вовлекшая их в социальную жизнь, произошла минимум после революции 1917 года. За эти сто лет они просто не научились еще распределять роли.

«Представьте себе, кто в условном женском коллективе самый главный? Если взять школы, то, как правило, это девочки, пользующиеся наибольшей популярностью у мальчиков. А теперь уберите мальчиков, и все ориентиры окончательно сотрутся, ‒ говорит психотерапевт, сотрудник Института системного консультирования Екатерина Игнатова. - В такой ситуации, конечно, появляются женщины, которые играют роли мужчин и при этом, понятно, занимают важные места в иерархии. Но полностью скопировать поведение мужчины для женщины крайне трудно, они не чувствуют грани этого образа. Так что женщины преувеличивают и агрессию, и жестокость, и конкуренцию. А если помножить все это на то, что у большинства женщин нет запрета на выражение чувств, в замкнутом женском коллективе мы увидим массу конфликтов по мелочам».

Несмотря на табу, четыре бывшие заключенные согласились рассказать о случаях насилия, которое происходило с ними или на их глазах. Две рассказчицы принадлежат к так называемым «опущенным», очень боятся вернуться в тюрьму снова и согласились рассказать свои истории под диктофон только бывшей заключенной Светлане Тарасовой. Эти истории мы публикуем в форме диалога.

С каждым годом в нашей стране растет число преступлений, совершенных женщинами. Вместе с тем растет и количество . Далее предлагаем взглянуть на то, как устроен быт заключенных женских тюрем.

Распорядок дня – это главный документ во всех исправительных учреждениях
Перед вами стандартный день заключенных на примере можайской женской колонии (ИК-5 – Московская область).

Женские колонии не делятся по видам режима на общие, «строгачи» или особые. Здесь сидят все вместе - убийцы и мелкие воришки, наркозависимые и крупные дилеры, бывшие сотрудники органов и женщины, скрывающиеся от правосудия десятилетиями.

Большая часть осужденных работает на швейном производстве. Шьют в форму для ФСИН и полиции. Иногда, стремясь отрешиться от повседневной рутины – шьют женские платья

На воле эти женщины точно не пропадут!

А это уже кадры из женской колонии в Атырау (Казахстан)

Заключенные участвуют в проекте «28 петель», в рамках которого они вяжут одежду для недоношенных детей из перинатальных центров. Женщины знают, что вещь, связанная их руками, может спасти жизнь маленькому ребенку. Многие заключенные говорят, что воспринимают это как искупление прошлых грехов.

Что касается досуга, то в женских колониях устраиваются как спортивные мероприятия, так и концерты с дисктеками

Начальники колоний считают, что женщины и на зоне должны оставаться женщинами. Потом они выйдут в мир, и задача исправительного учреждения - научить их быть полноправными членами общества. Поэтому им создают все соответствующие условия, а за неряшливость женщин наказывают.

В женских колониях даже устраивают конкурсы красоты

Еще одна особенность женских колоний – это то, что в некоторых живут дети рожденные в неволе.

Для заключенных с детьми создают специальные условия, а также идут на послабление режима. В три года детей передают или родственникам, или в детский дом.

Тюрьма – страшное место. Только посмотрите, сколько страданий в этих глазах…
Екатерина, 28 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 4 года 6 месяцев, отбыла 4 года.

Татьяна, 54 года, осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков. Из общего срока наказания 4 года и 3 месяца отбыла 2 года, находится в реабилитационном центре колонии.

Яна, 28 лет. Осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 5 лет 6 месяцев, отбыла 2 года.

Анна, 25 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 8 лет 1 месяц, отбыла 4 месяца.

Анастасия, 26 лет. Осуждена за убийство на 6 лет лишения свободы, отбыла 3 года.

Как свидетельствуют сотрудники женских исправительных учреждений, блатных женского пола, или багдадок, как говорили раньше, сейчас практически нет. Но есть авторитетные зэчки, в основном, многоходки. В отличие от своих «коллег» — авторитетов-мужчин, они активно сотрудничают с администрацией и зачастую устраивают на зоне настоящий беспредел. Еще отличие от сильного пола — желание скорее выбраться на свободу, для осуществления которого все средства хороши. Лучшее из них — как можно активней «стучать». Расскажем подробнее об авторитетных женщинах в тюрьме.

Полицейская статистика свидетельствует: женская преступность растет приблизительно на 5% в год. Причем прекрасная половина человечества не разменивается по мелочам: до 30% «женских» преступлений — это убийства. Порой весьма и весьма жестокие. Любопытно, что жертвами, как правило, оказываются мужчины. И это не только мужья, сожители или собутыльники. Прекрасный пол научился и замечательно разбойничать в отношении сильного пола.

Если женщина до попадания на зону еще не обзавелась детьми, рассказывают работники исправительных учреждений, она зачастую становится рецидивисткой. Муж (если не он, конечно, потерпевший) ее в большинстве случаев бросает, и больше с «гражданской» жизнью ничего преступницу не связывает. Попадая же на зону, женщина непременно сталкивается с авторитетными сидельцами, которые могут превратить ее жизнь за решеткой в настоящий ад.

Кто же они такие, женские авторитеты? Как говорят «под диктофон» сотрудники ФСИН, блатных зэчек в России сейчас практически не осталось. В середине прошлого века они еще были и сейчас на пляже можно увидеть милых бабушек с татуировками «Умру за металл!» или «КПСС — враг народа!». Назывались они багдадками (точное происхождение термина установить не удалось). Сейчас это слово современные осужденные почти не помнят.

Женских авторитетов зовут просто — многоходка. Но в принципе, достаточно и одной «ходки» (срок), если осужденная физически сильна и психологически агрессивна. Это как раз одно из отличий женской зоны от мужской — зачастую на женских зонах авторитет добывается грубой силой, в драке. Тогда как на мужских — умом и безупречным с точки зрения поведением.

И что касается понятий. В отличие от воров, женские авторитеты на зоне работают (правда, особо не утруждаются, но ведь важен сам принцип). Кроме того, «стучат». Да еще как! На женских зонах администрация извечную женскую тягу к сплетням использует на полную катушку. Из осведомителей, так сказать, возникает очередь. Почему так? Только «сотрудничество» может позволить обрести осужденной авторитетный статус. Влияние администрации в женских зонах велико (в отличие от мужских), а потому непослушных обламывают в момент.

Кобла в тюрьме

Как рассказала мне одна из осужденных, многоходки выслуживаются перед администрацией в первую очередь за материальные блага. Это и спокойная не пыльная работа, и сверхурочное свидание или возможность иметь сотовый телефон и многое другое. Есть и другие «бартеры» за ценную информацию о соседках. Прежде всего, женские авторитеты отличаются от воров тем, что тюрьма для них все-таки не дом родной и на волю выбраться они очень даже мечтают. И как можно скорее. Поэтому лучшая плата за «сотрудничество» со стороны администрации — рекомендация в суд об условно-досрочном освобождении. И в этом отличие от блатных — правильный зэк должен сидеть от звонка до звонка.

Не секрет, что многие «авторитетки» являются «коблами», то есть «мужиками», любителями однополого секса. На одной из зон, где я побывал, начальник колонии клятвенно заверял, что у них нет «пар». И этого, мол, никогда не допустят. Но, как выяснилось в личной беседе с осужденными, «пары» есть. Просто позволяется «женская любовь» не всем зэчкам, а избранным, приближенным, полезным. Так что и право быть «коблой» надо заслужить внимательными наблюдениями за остальными сиделицами.

Что касается сотрудников женских исправительных учреждениях, то, понятное дело, их такое положение дел более чем устраивает. Тотальная слежка друг за другом исключает возможность побегов и даже всяческих мелких нарушений установленного режима. Такой пример. В одной колонии, где запрещено приносить из столовой чай в барак, одна из зэчек все-таки сделала это. Уж очень холодно было и хотелось хоть как-то обогреться. Уже через минуты к ней пришли. Понятное дело, такая нервная и нездоровая обстановка, которую создают многоходки, провоцирует скандалы и конфликты между осужденными. Тем более что они — женщины. Прекрасно известно, что даже две «прекрасные половинки», пусть даже и находящиеся в родственной связи, не уживаются на одной кухне. А тут несколько сотен.

Как рассказывали осужденные одной из колоний, конфликты между зэчками на бытовой почве возникают ежедневно. Если продолжать сравнение разнополых авторитетов, то мужские как раз стараются ничего подобного не допускать: соблюдение определенного порядка — одна из их задач. Многоходки — другое дело. Кого-нибудь отлупцевать они могут просто из-за плохого настроения. В такие критические дни продыху от них нет, говорят беседовавшие со мной осужденные.

Так, одна из них, назовем ее Оля, рассказала следующее: «Меня спасло только то, что я немного сама отмороженная. Попала на зону за то, что совершала разбойные нападения
на мужиков. Очутившись здесь, я обалдела от зверств многоходок. Меня тут же попытались подчинить. Слушаться ни в коем случае нельзя, это мой совет новичкам. Иначе попадешь в настоящее рабство. Одна из авторитеток назвала меня мразью. Я сделала «оборотку»: ножницами проткнула ей плечо. После этого от меня отстали‚ но ведь не все такие решительные как я».

Ей вторит заключенная Алла: «Если ты «греешь», то еще ничего, тебя терпят. Но мне никто ничего не шлет: поэтому могут ни за что избить, заставить выполнить какую-нибудь грязную работу».

Осужденная Елена говорит, что притом, что в банный день в их колонии на мытье отводится всего час на отряд, многоходки моются первыми и минут сорок пять. Остальные выкручиваются кто как может за мизерные для женщин 15 минут.

Что касается позиции в отношении этого администраций колоний, то они делают вид, что ничего подобного нет, потому что просто не может быть. Понятное дело, сотрудники колоний все знают, но, по их мнению, лучше выбрать меньшее из зол. Ведь куда неприятней для них массовые и организованные бунты заключенных. Тут и звездочки с погон могут полететь. Умасленные же многоходки этого никогда не допустят.